Спрашивайте, отвечаем...

Дотянусь ли я когда-нибудь то Чехова, Бабеля, Жванецкого, Гайдна? Нет, конечно... Обидно? Ну да, естественно. Хотелось бы. Ещё хотелось бы играть на скрипке как Паганини, летать на ракете как Гагарин, танцевать как Васильев, петь как Майкл Джексон...

Но приходится жить с тем, что дали, говоря спасибо и за это. Конфуций чудно сказал: «Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло стать ещё хуже». Понял, товарищ великий китайский мудрец, согласен, ущучил, спасибо за науку. Едем дальше.

И, пристально осмотревшись по сторонам, понимаешь, что тут, вокруг, не очень-то и плохо. Сезоны меняются, еда есть, крыша на головой тоже. Все живы-здоровы, детки - не без разума в голове. Даже иногда прислушиваются ко мне, хотя и редко. Ну и слава богу. А иногда я бы и сам к себе не прислушивался, но куда тут денешься. Приходится.

Меня часто спрашивают, зачем я пишу? Ответ прост, хотя может показаться неожиданным. Нравится, вот и пишу. Я так себя самовыражаю. Это, между прочим, одно из важнейших привилегий, данных человеку - умение выразить себя. Одни для этого жён бьют с детьми вместе, прохожих тоже… задирают. Другие прыгают с парашютом или без. Кто-то в горы ползёт, носом картины рисует или держит крокодила в ванне. Кто-то делает карьеру или женщин меняет как перчатки. Изобретают чего-то. Объедаются до смерти в конкурсе «Кто больше съест». Лезут в ящик с миллионом пчёл или пауков.

Я же... пишу. Тем более что пишется. Мы все это делаем для одного и того же. И убийцы, серийные или нет, это делают с той же самой целью. Человек хочет выразить то, что у него накопилось внутри. И для этого есть целый арсенал инструментов: это и голос для пения и кунг-фу, и фигурное катание, и ограбление банка, и переход от здания к зданию по верёвке на высоте ста метров над землёй…

Самовыражаемся все - кто как может. Точнее, соответственно тому, насколько ты предрасположен к риску. Более рисковые нападают на медведя с вилкой, фотографируют извержение вулкана, находясь от него в опасной близости, и кормят акул с руки. А менее рисковые сочиняют стихи или даже прозу.

Ещё меня часто спрашивают, почему я, живя в Америке более тридцати лет, до сих пор пишу по-русски.
Начну сначала. Я прилично говорю и пишу по-английски. Это важно. То есть я сочиняю по-русски не потому, что не знаю английского достаточно хорошо, чтобы писать на нём. С другой стороны, я не чувствую себя спасителем русского и не пытаюсь его сохранить для потомства. Этого тоже нет.

Объяснение вполне простое, прозаическое даже. Я на русском думаю. А пишешь, как правило, на том языке, на котором думаешь. И, соответственно, я себя на английском так, как на русском, выразить не смогу. Точно знаю. Пробовал. Хотя в загашнике у меня где-то даже и завалялось несколько стишков и даже песенок по-английски. Но всё равно это не моё. Хотя, возможно, было бы более востребовано, и молодое поколение заинтересовалось бы, но... Останусь я уже, видимо, до конца в этом дилижансе и в другой не войду... так как из этого не выйду.

Поэтому, друзья мои, учимся самовыражаться. Все варианты хороши, особенно если от ваших самовыражений никто не страдает.

Я лично так думаю. А вы?